Захириддин Мухаммад Бабур
1483—1530
Захириддин Мухаммад Бабур занимает особое место в истории культуры и литературы узбекского народа. В этом человеке сочетались самые различные таланты. Он был не только видным государственным деятелем своей эпохи, но и основателем огромного сильного государства, которое просуществовало после его смерти более трёхсот лет. Бабур является автором единственных в своём роде исторических записей — "Бабур-наме" — ценнейшего памятника в прозе на литературном узбекском языке. Почти вся его жизнь прошла в сменявших одна другую военных экспедициях, но Бабур уделял время науке, литературе, музыке, добившись и на этом поприще значительных успехов. Ему принадлежат стихотворные трактаты по правоведению и экономике, трактаты в прозе по музыке, поэтике и по военному делу, он создал свой особый стиль письма, называемый "Хатти Бабури". И в то же время Бабур был талантливым лирическим поэтом, продолжившим лучшие традиции поэзии Алишера Навои и сумевшем внести свой вклад в развитие узбекского языка и литературы.
Захириддин Мухаммад Бабур родился в благодатной Ферганской долине 14 февраля 1483 года. Уже в возрасте двенадцати лет Бабур унаследовал отцовский престол и с первого дня правления стал защищать свой удел от посягательств других претендентов. После девяти лет упорной борьбы Бабур потерпел окончательную неудачу в своём стремлении объединить тимуридское государство и был вынужден покинуть родной край. Так, в возрасте двадцати одного года, Бабур стал изгнанником. Позже тема изгнанничества и потери Родины станет одной из центральных тем лирики Бабура.
Ты на чужбине — и забыт, конечно, человек!
Жалеет только сам себя сердечно человек.
В своих скитаньях ни на час я радости не знал!
По милой родине скорбит извечно человек.
После безуспешных попыток вернуть утраченные владения Бабур предпринимает ряд походов в Индию и, разгромив войска делийского султана, основывает на подвластной ему территории империю, вошедшую в историю мировой цивилизации под именем "Империя Великих Моголов".
Бабур умер 26 декабря 1530 года в Агре. Впоследствии его останки были перевезены в Кабул. Гробница его сохранилась до наших дней.
Самым значительным его произведением по праву является "Бабур-наме". В этом своеобразном историческом документе отражены не только события из жизни Бабура за двадцать пять лет, но и даётся подробное описание окружающей природы, растений и животных, самые различные сведения по культуре, архитектуре, искусству, географии, климату тех стран, в которых довелось побывать автору. Бабур много пишет о людях, с которыми его свела судьба. Книга полна ярких портретов современников Бабура, известных деятелей своего времени — поэтов, музыкантов, художников, правителей. Особенно тепло отзывается Бабур о своём духовном наставнике, великом узбекском поэте Алишере Навои. "Бабур-наме" является не только интересным литературным произведением, образцом мемуарной прозы на узбекском языке, но и историческим памятником, который дает полное представление о жизни народов Узбекистана и Центральной Азии на рубеже XV и XVI веков. Это произведение свидетельствует так же о том, что его автор был одарённым, волевым и умным человеком, с разнообразными интересами и большим кругозором.
Захириддин Мухаммад Бабур был в то же время талантливым поэтом. Поэтическому искусству он учился у своего великого современника Навои, но при этом его лирика лишена подражательности. Бабур сумел привнести в достаточно устоявшиеся жанровые и образные каноны газели своеобразную лёгкость и пронзительную искренность чувств, ясность, простоту и реалистичность. Для лирики Бабура характерно то, что глубокие и сложные переживания автор передаёт в чрезвычайно простых выражениях:
Меня судьба, увы, измучила вконец.
Оторвала давно от любящих сердец.
Чего-чего она мне только не дарила:
И горе, и позор, и царственный венец.
Большое место в его произведениях уделено родине, которую поэт горячо любил. Разлука с родным краем была огромной жизненной трагедией Бабура. До конца своих дней он с теплотой вспоминал прекрасную Ферганскую долину, её благодатные земли и буйные реки. Нередко тема потерянной родины совмещена в стихотворениях поэта с темой любви. Переживая разлуку с возлюбленной, Бабур оплакивает утрату отчизны:
Чужбине заплатил своею кровью дань я.
Моё лицо давно покрыла пыль изгнанья.
Мне страшно расспросить о том, как ты жила,
Мне страшно говорить и про свои страданья.
Согласно традициям восточной лирики, воспевающей любовь, красоту возлюбленной, радость свидания и страдания от разлуки, темой большинства газелей Бабура является тема неразделенной любви. Лирический герой Бабура страдает от ветрености и капризов возлюбленной и в то же время не устаёт восхищаться её красотой. В описаниях возлюбленной много возвышенных сравнений, поэт называет её солнцем, луной, часто сравнивает с цветами — розой, тюльпаном, гиацинтом, фиалкой. Влюбленный герой газели сравнивает себя с мотыльком, сгорающим в пламени любовного жара, с соловьем, воспевающим гордую красоту неприступной розы. Эти поэтические средства были характерными для поэтики жанра газели. Бабур творчески переработал традиции газели, внёс в описания простоту и реалистичность. Лирическая героиня его газелей, несмотря на возвышенные эпитеты, земная женщина, капризная и непостоянная, приносящая страдания полюбившему её поэту.
Для восточной поэзии характерна ярко выраженная философская направленность, получившая отражение и в лирике Бабура.
Желанной цели должен ты добиться, человек,
Иль ничего пускай тебе не снится, человек.
А если этих двух задач не сможешь ты решить —
Уйди куда-нибудь, живи, как птица, человек!
Богатая по своему содержанию, высокая по художественному уровню лирика
Бабура находит отклик в сердцах современных читателей, свидетельствуя
о большом интересе к творчеству поэта.
Настало время уходить, покинуть старый кров.
Иди, куда глаза глядят, избавлен от оков.
Вдали от суеты мирской я стать святым хочу.
Доколе унижаться мне перед толпой глупцов?
Они преследуют меня... О, если бы навек
Не видеть человечьих лиц, людских не слышать слов!
Больное сердце не кори за бегство: ведь оно
Не так безумно, чтоб его я запер на засов!
Не говори: "Постой, Бабур, куда тебя несет?"
А что поделать я могу, коль божий суд таков?
* * *
Живя на чужбине, без милой страдал я так много,
Что в старца меня превратила разлуки дорога.
Покамест я двигаюсь — буду стремиться к любимой,
Не ведаю, жребий какой мне назначен от бога...
Судьба меня гонит — иначе, пленен гиацинтом,
Я разве скитался б вдали от родного порога?
Землею индийскою этой обласкан я щедро,
Но что мне с того, если в сердце — печаль и тревога?!
Забрел от тебя в даль такую Бабур — и не умер!
Подруга, за промах не надо судить его строго.
* * *
Щека — тюльпан, пушок — фиалка, а локоны — райхан,
Весь юный лик — цветник чудесный, весенний цвет полян.
Щека — жарка, пылает солнцем, обилен слов улов,
И темно-алы уст кораллы, и строен гибкий стан.
В глазах — вражда, в словах — отрава, но мед в ее устах,
На языке ее — лекарство от нанесенных ран.
Встречаться часто мы не можем, а между тем, вдали
От этих губ я проливаю слез целый океан.
Коня заигрыванья хитро ты гонишь так и сяк,
Рвани поводья, пусть поближе подскачет конь-буян.
Как выразить такую прелесть, как описать ее?
Ведь красота твоя сметает людей, как ураган.
Пускай она несправедлива, нет выбора, Бабур:
Ее поступки не могу я судить, она — султан.
РУБАИ
Тому, кто свет искал и знания постиг,
Достойный ученик нужнее всяких книг.
Я многое постиг, но нищ учениками.
Быть может потому, что сам я ученик.
* * *
Я сердцу говорю: "Любовью не живи,
Тебе, увы, не стать счастливей от любви!"
А есть ли в мире тот, кто знал в любви удачу?
Коль есть, скажу ему: "Судьбу благослови!"
* * *
Вам, воины мои, вам, кто горяч и смел,
Победу и любовь бог да пошлет в удел.
Народ моей земли узнал отвагу вашу,
И благодарность я принес вам, как умел.
* * *
Ты затруднение мое, художник, разреши:
Здесь на платке узор такой искусный напиши,
Чтоб мысли все мои на нем любимая прочла,
Чтоб ей открылся весь тайник тоскующей души!
* * *
Ты — роза яркая, но я — нижточный соловей.
Ты — пламя жаркое, но я — зола, возьми, развей!
"Нет соответствия!.." Но ты не избегай меня:
Народам — царь, я стал рабом по прихоти твоей!
* * *
Бродягой стань, но не рабом домашнего хламья.
Отдам и этот мир и тот за нищий угол я.
Бродяжничество — не позор, и нищенство — не срам,
Уйти куда глаза глядят — давно мечта моя!
* * *
Не жертва скопидомства я, не пленник серебра,
В добре домашнем для себя не вижу я добра.
Не говорите, что Бабур не завершил пути, —
На месте долго не стою. Мне снова, в путь пора.
* * *
Я ни своим и ни чужим ни в чем не угожу.
Соперник — зол, возлюбленной — бельмом в глазу служу.
Как ни стремлюсь я делать всем добро, однако сам,
Увы, живою притчей зла среди людей брожу.