Аромат древности
Ташкент был типичным восточным городом. В нем властвовали два цвета: желтый - цвет глины и голубой - цвет бездонного азиатского неба, который старались перелить средневековые мастера на купола своих медресе и мечетей. Конечно, взгляд прохожего радовали и цветные мозаики каллиграфических надписей на их фасадах, и серебристо-зеленые кроны тополей, и разнообразие красок восточного базара. Но все-таки старый Ташкент - это прежде всего желтое царство глины, обыкновенной лессовой глины, основы основ всех древнейших цивилизаций на Земле.
Плоские кровли, узкие улочки, глухие стены желтовато-серых домов, кружа и пересекаясь, образовывали небольшие кварталы - махалля. Для молитвы мужчины махалля собирались в квартальной мечети, а для обсуждения своих проблем - в чайхане . За пиалой горячего зеленого чая жители обменивались новостями, обсуждали проблемы мироздания, а заодно и решали насущные вопросы жизни квартала.
В то же время внутренний уклад каждой семьи был полностью скрыт от посторонних глаз. Женщины выходили на улицу очень редко и только полностью покрытые специальным покрывалом - паранджой. Жилые дома строились так, что на улицу выходила лишь глухая стена. Даже вход в дом был сконструирован так, чтобы взгляд случайного прохожего не мог проникнуть внутрь. Внутренняя территория была разделена на мужскую и женскую половины. Для гостей выделялась лучшая в доме комната - мехмонхона. Только туда мог попасть посетитель, все остальные помещения оставались недоступными для посторонних.
Центром городской общественной жизни был старинный рынок Чор-су, еще в IX веке возникший у подножия древнего холма - прародителя Ташкента, с которого упорные жители страны Чач начали заново отстраивать свою столицу после арабского нашествия.
Здесь объявляют народу новости, здесь же их тут же комментируют острословы. Выступают певцы и проповедники, канатоходцы удивляют народ своими рискованными номерами. Дервиши в остроконечных лисьих шапках то кружатся на месте под звуки бубна, исполняя свой суфийский обряд, то часами сидят неподвижно, уносясь куда-то в свои загадочные миры.
Поражали изобилием длинные ряды со сладостями и фруктами и, конечно, лавки ремесленников, которыми с незапамятных времен славился Ташкент. Это был настоящий город мастеров, в нем жили искусные ювелиры, ткачи, медники, оружейники, гончары. Особенно ценилась шашская керамика - кувшины, чаши, блюда, и специальным образом выделанная кожа - зеленый шагрень.
«Шумная, пестрая толпа, изобилие экзотических фруктов, пятна непривычно ярких цветастых нарядов, еще более яркие тона всякого азиатского товара, величавые белобородые всадники на конях, ослах и верблюдах, пробирающиеся в разных направлениях по многоголосным переходам и площадям, - и все это, как в расплавленном масле, плавает в сверкающем южном солнце», - так описывал знаменитый ташкентский базар в начале ХХ века очевидец.
И действительно, в то время для прохожих не было никакой защиты от солнца, кроме базарных навесов да листвы старых деревьев вокруг святых мест. Зато ничто не мешало любоваться горизонтом, на котором отчетливо виднелись отроги Тянь-Шаньских гор: дома горожан были в основном одноэтажными, из необожженного кирпича. Желтоватая лессовая почва служила прекрасным материалом для изготовления таких кирпичей, быстро просыхавших в жарком воздухе. Летом в доме из такого материала было прохладно, зимой - тепло, а главное - построить его можно было буквально в течение нескольких дней. Поэтому жители быстро восстанавливали свой город после частых землетрясений и вражеских набегов, каждый раз заново создавая своими руками облик Ташкента.
Его история - это плоские крыши домов, поросшие цветущими маками, гнезда аистов на невысоких минаретах, негромкое журчание воды, которую можно было пить, зачерпнув из арыка. Это мавзолеи и мечети, скромные по сравнению с парадным великолепием Самарканда и Бухары, но оттого не менее почитаемые. Это золотые руки, упорство и предприимчивость жителей, которые не дали исчезнуть древнему городу. И даже пыль ташкентских улиц вдохновение средневекового поэта Зайнуддина Васифи превратило в райский аромат.
«Везде каналы. Столько, сколько нужно
Пролилось влаги из небес на землю.
А если ветер пыль поднимет в небо
Ту пыль сравню я с ароматом чудным
Которым гурии в раю благоухают
Той пылью лечат ангелы глаза».
